Возможно, арсоланский сагамор желал посовещаться насчет притязаний Ах-Ширата Третьего, повелителя Коатля? Коатль нуждался в новых землях; расположенный среди огнедышащих гор, он был стиснут между южными одиссарскими границами, высоким хребтом, преграждавшим путь к Океану Заката, и княжествами Перешейка, где миазмы зловонных трясин порождали желтую и красную болезни. Разумеется, атлийцы могли бы без особых трудов захватить плодородные земли майя, но независимость Святой Страны гарантировалась Арсоланой и Одиссаром; пожалуй, начнись вооруженный конфликт, к ним присоединились бы и Тайонел, и Сеннам, и даже кейтабцы со всем своим флотом, колониями и островами. Так что Ах-Шират довольствовался тем, что присвоил себе титул Простершего Руку над Храмом Вещих Камней, и не пытался отправить своих воинов и свои корабли на запад, через воды Ринкаса.
Конечно, его сдерживал Одиссар - многотысячная армия, стоявшая вдоль северных атлийских рубежей, чье превосходство было доказано не раз за последние два века, в ходе семнадцати войн. Тех, что случились раньше, не считали, хоть и помнили о них; но самыми разрушительными оказались три последние. Пятнадцатую полувеком раньше вел Фарасса, отбросивший атлийцев на семь полетов сокола от дельты Отца Вод; шестнадцатую - сам Дженнак, еще в бытность свою наследником, перед второй своей экспедицией через Бескрайние Воды; а за время семнадцатой Джиллор доказал, что одиссарские метатели ничем не хуже атлийских и могут повергнуть в прах стены самых надежных крепостей. Выяснив это, Ах-Шират притих на целое десятилетие, а потом, не жалея золота и серебра, принялся скупать и ввозить в свою державу норелгов. Они были выше и много сильней атлийских солдат - крепкие воины, способные отразить атаку тяжелой пехоты одиссарцев. Лазутчики из Очага Барабанщиков, чьи донесения пересылались Дженнаку, утверждали, что норелгов в Коатле уже тысячи три.
Не о них ли хотел поговорить Че Чантар? Не об этой ли угрозе и о нарушении божественных заветов, запрещавших торговать людьми?
Но эта проблема уже решена, размышлял Дженнак, меряя террасу неспешными шагами. Ах-Шират получил предупреждение от Джиллора, и отныне одиссарские корабли будут стеречь пролив между морем Чати и морем Чини, будут охранять его с месяца Молодых Листьев по месяц Покоя; ну, а в прочие дни на стражу встанут снега и ветра, шторма да метели. И хоть богат Коатль, ни за какие чейни не подкупит он больше кейтабцев - даже с Йамейна и Пайэрта, падких на серебро, точно пчелы на мед.
Однако у Че Чантара могли найтись другие поводы для встречи. Скажем, притязания тасситов, проникших в Шочи-ту-ах-чилат, к берегам Океана Заката, и начавших строить боевые драммары, что являлось совсем необычным занятием для кочевых племен, предпочитавших до сих пор разбой, охоту и скитания в необозримых степях. Прежде тасситов боялись, ибо они единственные из всех Великих Очагов умели справляться с огромными свирепыми косматыми быками, так что не всякое сильное войско смогло бы отразить удар их орды. Но теперь в Одиссаре была своя конница, и лошади, несущие на спинах копейщиков и стрелков, оказались быстрее воинства на быках, а копья и стальные шипы из арбалетов - губительней тасситских бумерангов и дротиков. Правда, конных воинов в одиссарской армии насчитывалось всего лишь сотен пять, но первый урок был преподан, и Ко'ко'ната, властитель Мейтассы, отвел своих диких всадников на запад, к горам. Горы были хоть и высоки, но изрезаны ущельями и каньонами, и через несколько лет отанчи и кодауты, два многочисленных тасситских клана, пересекли их и обрушились на мирные города Шочи-ту-ах-чилат, Места-где-трясется-земля. Теперь они принялись за постройку флота - само собой, руками побежденных, ибо тассит умел натягивать лук, а не строгать доски и ткать паруса.
Но сколько кораблей будет построено? Вряд ли сотни… И вряд ли они представляют опасность для арсоланских флотилий, для огромных боевых плотов, вооруженных метателями, что господствуют в прибрежных водах Океана Заката… Вот если бы вместе с драммарами Ко'ко'ната повел на юг, через Коатль, своих всадников!.. Тогда дело иное: все земли Арсоланы, что лежат на берегу Ринкаса, были бы захвачены, а потом пришельцы обрушились бы на Инкалу и сказочно богатую Ренигу…
Но разве Аш-Шират пропустит Ко'ко'нату? В своих горах он господин, и все перевалы, все ущелья, все дороги перегорожены стенами его цитаделей. Тасситы же не умеют штурмовать крепости и взрывать их огненным порошком, да и скакуны их непривычны к горным тропам…
Так что тревожит Че Чантара? И зачем понадобился ему Дженнак, правитель далекой Бритайи в другой половине мира? Дженнак, бывший наследник Одиссара, отринувший власть и руку прекрасной Чоллы Чантар? Сокол, а не кецаль… правда, почти бессмертный сокол… Но кто доподлинно знает об этом? Знал Унгир-Брен, знал отец, чак Джеданна, догадавалась Виа… быть может, Фарасса… Все они мертвы, и никто не раскрыл его тайну! О ней не ведает даже Джиллор… Умный Джиллор, проницательный, терпеливый и любящий младшего брата… Но и он не догадался, потому что о кинну знают немногие; он до сих пор уверен, что брат отправился в Земли Восхода влекомый тягой к приключениям, более необоримой, чем тяга к власти… Пусть думает так! Ведь истину ему не узнать… Возможно, лишь сын его, Даркада, поймет… догадается на склоне дней своих…
Перегнувшись через перила, Дженнак залюбовался "Хассом", лучшим из кораблей, стоявших когда-либо в гавани Лондаха. Балансиры его были опущены, паруса свернуты, и лучи заходящего солнца освещали полотнище с раскрывшим клюв соколом, что сиротливо висело на мачте; бронзовые стволы прикрыты кожами, руль поднят, на кормовой башенке - ни единого человека, и лишь у стрелкового помоста маячат фигуры двух часовых. Корабль выглядел сейчас будто подбитая птица, брошенная охотником за ненадобностью, но Дженнак знал: стоит ему взмахнуть рукой, отдать приказ сигнальщикам, и сразу же ударит барабан, пристань и палуба наполнятся людьми, лязгнут цепи, что держат корабль у пирса, зашуршат канаты, взметнутся алые паруса, и Пакити, его тидам, вытирая с губ капли вина, свистящим голосом велит рулевым править на стрежень. И вскоре раздвинутся, уйдут за корму лесистые берега Тейма, лягут под окованным бронзой тараном морские волны, и Пакити спросит: "Куда править, светлый госс-сподин? На север ли, ловить кейтабских жаб, на запад ли, в благосс-словенную Серанну, или на юг, в Иберу, богатую лошадьми и серебром?" И он ответит…
Ему показалось, что "Хасс" встрепенулся и натянул причальную цепь, точно почуяв неслышный ответ. Подожди, сказал ему Дженнак, подожди; еще не сегодня, еще не пришло время, еще не выбран сулящий удачу миг. Завтра - День Попугая, за ним - Голубя, Керравао, Пчелы, Паука, Камня и Глины… кто же отправляется в дорогу в такие дни? А вот любой из двух следущих, День Воды или День Ветра, подойдут вполне… День Ветра даже лучше, ибо в свисте ветров слышен голос Сеннама-Странника…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});